Расцвет его относится к VII--VIII вв. н. э.)! Сундук, хранящий мертвую мечту, золотой песок и кудри луны, серебряные кольца! В тебе, многоэтажном, древние города...
И Культерер побаивался: вдруг надзиратель заметит неосторожного ворчуна, только бы ничего не стряслось. Бывало, кто пробурчит: "Свинство...
Indeed, Maisie rather liked the unwonted sense of space and freedom which was given by this easy access to the world without; and, as the windows were secured by great shutters ..
Читая первую главу романа М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени", мы захвачены драматической историей любви Печорина к черкешенке Бэле. Нельзя ответить однозначно, почему Печорин полюбил Бэлу, и любил ли он ее на самом деле? Может быть, он "от скуки" (как признается сам) выбрал ее, потому что надоело "кокетство светских барынь". А возможно, Печорин ищет чего-то нового, доселе ему неведомого. Это он находит в сфере горцев, чье обаяние, смелость и гордость подчиняют себе главного героя. Он сам в минуту откровенности признается в том, что подражание чужому обычаю - страсть для него привычная. А, может, любовь Печорина к Бэле - это не каприз, а попытка вернуться в мир естественных, искренних чувств? Ведь именно Бэла является примером чувственной стороны жизни. Вот как описывает ее автор: "высокая, тоненькая, глаза черные, как у горной серны". Этимология имени Бэла не установлено. Среди традиционных мусульманских имен такого имени нет. Существует мнение, что Бэла - кабардинка, дочь кабардинского князя, поэтому Максим Максимыч и Печорин называют ее черкешенкой Предлагая Казбичу украсть для него Бэлу, ее брат Азамат относится к ней как к вещи, которую он обменивает на коня в этом торге. Азамат расхваливает ее достоинства, ценившиеся горцами: ее красоту, способность к танцам, мастерство в рукоделии Максим Максимыч сравнивает скакуна с Бэлой. Это традиционный восточный мотив- сопоставление лошади и женщины. Печорин и сам не знает, любит ли он Бэлу Но ведь настоящая любовь - это забота о том, кого любишь, волнение за другого-, желание принести радость. Но, как мы видим, Печорин не умеет думать о Бэле, Он занят собой и своими переживаниями, ему грустно, одиноко, он нуждается в любви молодого, чистого существа - и добивается этой любви Печорин понимает, что разделяет его и Бэлу принадлежность к разным культурам, обычаям, разным религиям, то есть к разным человеческим мирам. И в разговоре с ней он воздействует на ее сознание, устраняя все преграды, обращается к той идее, которая лежит в ее воспитании и жизни. Печорин развивает здесь идею неизбежности судьбы: "ведь ты знаешь, что рано или поздно должна быть моею". Бэла пораженная этой, как бы вновь открытой, но знакомой истиной, покоряется. Печорин стремится походить на горца в отношениях с Бэлой. Он хвалит ее красоту, дарит подарки, хитростью завоевывает ее доверие. Печорин играет, но делает это так искренне, что его игра становится реальностью. Он и сам забывает о первоначальном намерении в отношении Бэлы. А она-то полюбила по-настоящему. Бэла призналась, что "он часта ей грезился во сне, и что ни один мужчина никогда не производил на нее такого впечатления" Печорин не различает зла в выборе своих поступков. Похищение Бэлы, которое повлекло за собой гибель ее семьи, вовсе не осознается им как зло Он разрушает судьбу и жизнь пленительной горянки. Бэла умирает от удара кинжалом в спину. В предсмертных сценах она показана не просто как экзотическая красавица, а как существо, глубоко любящее Печорина. В последние свои минуты она задается не свойственными для нее вопросами о вере и душе, трогательно заботится о Григории Александровиче. Смерть ее не бессознательна, она умирает как глубоко думающий и чувствующий человек, осознавая свой близкий конец, но сохраняя при этом достоинство. Ведь она - "княжеская дочь, а не раба". Умирая, мучаясь от боли, Бэла ни на минуту не забывает о Печорине. Она предана ему до последней минуты, Бэла печалится, что "она не христианка, и что на том свете душа ее никогда не встретится с душою Григория Александровича, и что иная женщина будет в раю его подругой". До последней минуты своей жизни Бэла даже не думает винить Печорина в своей смерти, вся ее предсмертная печаль выражается в бесконечной любви к нему. Живя одной любовью, Бэла оказалась перед смертью гордой женщиной, полной человеческого достоинства. Ее душевная жизнь ограничивалась только верой - и эту веру Бэла нарушила во имя любви. Но перед смертью она победила свою любовь. На предложение Максима Максимыча окрестить ее, она ответила, что "умрет в той вере, в какой родилась". Так состоялась своеобразная душевная победа Бэлы над Печориным. Зачем вообще введен образ этой девушки-горянки в роман? Это вызвано не только авторским желанием показать равнодушного губителя женских сердец. Женский образ подчеркивает противоречивый душевный мир главного героя, выявляет мотивы поступков и побуждений Печорина. Изображение короткой жизни героини дает возможность читателю понять скрытые мотивы и ее поведения, ощутить психологический склад ее личности.
Тем временем:
... Я лежу в кибитке. Звон почтового колокольчика, наскучив моим ушам, призвал наконец благодетельного Морфея {Морфей - сон (по имени бога сновидений в греческой мифологии).}. Горесть разлуки моея, преследуя за мною в смертоподобное мое состояние, представила меня воображению моему уединенна. Я зрел себя в пространной долине, потерявшей от солнечного зноя всю приятность и пестроту зелености; не было тут источника на прохлаждение, не было древесныя сени на умерение зноя. Един, оставлен среди природы пустынник! Вострепетал. - Несчастный, - возопил я, - где ты? Где девалося все, что тебя прельщало? Где то, что жизнь твою делало тебе приятною? Неужели веселости, тобою вкушенные, были сон и мечта? - По счастию моему случившаяся на дороге рытвина, в которую кибитка моя толкнулась, меня разбудила. Кибитка моя остановилась. Приподнял я голову. Вижу: на пустом месте стоит дом в три жилья. - Что такое? - ~ спрашивал я у повозчика моего. - Почтовый двор. - Да где мы? - В Софии, - и между тем выпрягал лошадей.
СОФИЯ
Повсюду молчание. Погруженный в размышлениях, не приметил я, что кибитка моя давно уже без лошадей стояла. Привезший меня извозчик извлек меня из задумчивости: - Барин-батюшка, на водку! - Сбор сей хотя не законный, но охотно всякий его платит, дабы не ехать по указу. Двадцать копеек послужили мне в пользу. Кто езжал на почте, тот знает, что подорожная {Подорожная - документ на получение почтовых лошадей.} есть сберегательное письмо, без которого всякому кошельку, генеральский, может быть, исключая, будет накладно. Вынув ее из кармана, я шел с нею, как ходят иногда для защиты своей со крестом. Почтового комиссара нашел я храпящего; легонько взял его за плечо. - Кого черт давит? Что за манер выезжать из города ночью. Лошадей нет; очень еще рано; взойди, пожалуй, в трактир, выпей чаю или усни. - Сказав сие, г. комиссар отворотился к стене и паки {Паки - опять, снова...
